Наше знакомство с Уралом состоялось зимой 37-38 годов. Практика по лесозаготовкам была тягчайшим испытанием для студентов.
Представим себе комнатное растение, которое вдруг вынесли на лютый мороз… Ведь у большинства из нас не было денег на ватную одежду и валенки, без которых в лесу в зимнюю стужу делать нечего. Мы с Валентиной кое как приоделись и отправились по направлению в Свердловскую область, в Режевской район, Озерский механизированный лесопункт. Нам предоставили рабочие места: мне – мастера одноколейной ледяной дороги, Вале – приемщицы на нижнем складе.
Лютый мороз забирался под фуфайку, сковывал движения, а требования были жесткими – нужно было периодически поливать дорогу из огромной цистерны, не допускать снежных заносов на дороге, по которой мощные челябинские тракторы тянули целые поезда комплектов, нагруженных бревнами. Лесовозная дорога соединяла места заготовок леса с нижним складом возле железной дороги.
Урал мы не смогли рассмотреть. Но почувствовали его леденящее дыхание. Не ныли, не хныкали. Трудности сближали нас с Валентиной и мы видимо поэтому симпатизировали суровому Уралу.
Теперь мы ехали надолго, как оказалось впоследствии, навсегда, в суровый край. Куда попадем? Выбирать не приходилось. Мы знали, что есть обжитый людьми Средний Урал и Заполярный Урал, где бездорожье, безлюдье, зимой – лютые морозы, а летом – назойливый гнус.
Но все обошлось. Кадровик в областном управлении сбегал к начальнику с нашими документами в руках и вернулся к себе с согласованным решением. О нашем трудоустройстве: рабочий поселок Сысерть, райлесхоз. Хочу пояснить, что речь идет о системе ЛМЗ – лесов местного значения – это леса тяготевшие к населенным пунктам района.
Добирались до места назначения по старому булыжному тракту Свердловск – Челябинск. Кто ездил по таким дорогам, тот правильно оценит состояние наших внутренних органов. Прохватывал ветерок. На не замерзшую землю ложились первые снежинки. В окружении оголенных берез убранные поля выглядели сиротливо заброшенными.
Рабочий поселок Сысерть, или по-уральски завод Сысерть, который мы проезжали, состоял из добротных деревянных строений. Ухоженные дворы, широкие чистые улицы выгодно отличали поселок от тех же Копаткевичей, или других местечек, каких много на Западе.
В райлесхозе нас встретили хорошо. Директора можно было понять: с кадрами было туго и сам Сергей Михайлович был выдвиженцем по партийной линии, из объездчиков, имел лишь начальное образование. Оговорюсь заранее, администратор он был неплохой, инструкции знал назубок, был принципиален и строг.
Нам дали три дня для ознакомления с поселком и устройством личных дел.
В итоге мы пришли к выводу, что судьба оказалась слишком милостливой по отношению к нам.
Белорусские и брянские леса были несравнимы со здешними чистыми сосновыми борами. Только специалист может понять, насколько это упрощает работу лесных работников, если сравнить с условиями работы в смешанных лесах. Пока мы в глубь леса не заглядывали, но кое-какие выводы можно было сделать. Сысерть – вотчина бажовских сказов. Здесь бережно хранили революционные и трудовые традиции. Человек добывавший золото, железную руду, выплавлявший железное многопудье, так важное для России, не мог не чувствовать себя государственным человеком, независимо от того, что представляли собой заводчики Турчаниновы или Соломирские. Тем не менее и сегодня уральцы не утратили чувство собственного достоинства. Нам предстояло к этому подстраиваться.
Но не сказал я о том, что имело отношение к моим увлечениям. Понятно – в большом лесу – богатая фауна. Леса – глухариные, так как каждая сосновая крона – кладовая для глухаря, этой интересной царственной птицы, населяющей таежную зону. Совсем рядом лесостепь с ее березовыми колками. А это тетеревиное обиталище.
Но больше всего меня восхитил целый каскад рукотворных заводских прудов, в особенности большой Сысертский пруд, при взгляде на который отсюда, из поселка, невозможно увидеть ни начала, ни конца. Что там наше Белобережское озеро…
На главную Оглавление Читать дальше