Село Лучицы располагалось на слегка возвышенном песчаном берегу реки Птичь, притока Днепра.
Птичь в послепаводковый период годилась для сплава леса: по ней бесконечной вереницей шли плоты, затем, когда река мелела, начинался молевой сплав, когда по течению свободно плыли бревна, дрова кругляк. К лету сплав прекращался, реку можно было перейти по пояс вброд, но далеко не везде. Пологий противоположный берег представлял собой заливные луга с куртинами кустарника, одиночными дубами, излюбленными аистами. Птичь- река красавица. Ее берега почти всюду доступны – это либо песчаные пляжи, либо обрывы, обжитые ласточками.
Птичь – река рыбная, но в Лучицах никто рыбной ловлей всерьез не занимался. Из любителей-рыболовов можно назвать разве местного батюшку, удившего рыбу с помоста, сооруженного по его заказу. Высиживал язей под кроной старого дуба склонившегося над омутом и местный помещик пан Вильсон. Что касается крестьян, то ужение рыбы они считали господской забавой от нечего делать.
Мой отец не разделял такого мнения.
Наша объединенная семья была довольно многочисленной, а трудоспособных только двое – обе мамы – солдатки, которые выбивались из сил, чтобы одеть и прокормить полдюжины ребятишек. В хозяйстве дядя Гриши была одна коровенка, два поросенка, жили на одной картошке и лишь по праздникам на обед варилась гречневая, или пшенная каша.
Отец, оглядев хозяйство солдаток, не скрыл своего изумления: - Как вы здесь управляетесь, бедолаги?..
Во многом выручала швейная машина «Зингер», на которой мать выполняла заказы из домотканого полотна, за что расплачивались натурой – кто что принесет: кто - миску крупы, кто – кусок сала… Тетка Прасковья целыми днями работала в поле.
А иногда мы, детишки, оставались одни – обе наши мамы трудились в поле.
Отец решил устроить праздник. Смастерив удочки, он чуть свет отправился на рыбалку. Принес он чуть неполное ведро рыбы. Было там несколько увесистых щук, а больше окуней, из которых тетка сварила большой чугунок ухи. В заключение каждый получил по куску жареной щуки. Это был настоящий праздник.
Отец смастерил для меня удочку и очередной выход на рыбалку мы совершили вдвоем.
Никогда не забуду тот волнительный день, положивший начало моему пожизненному увлечению. Я старался изо всех сил, чтобы отец признал мою помощь в ловле рыбы полезной и значимой.
Обучение происходило на перекате, где бойко клевали пескари. Первый пескарь, которого я подцепил, совершив в воздухе дугу, шлепнулся у меня позади в песок. К моему огорчению, в ведре с водой мой первенец не обнаружил признаков жизни.
-Выдержка!.. – предупредил отец.
-Делай, как я. В дальнейшем получалось все лучше.
Мой наставник с десятком пойманных живцов в чайнике отправился на ловлю хищной рыбы, оставив меня одного. Через некоторое время он пришел за живцами и, глянув в ведерко, выразил удовлетворение: - Молодец! Запас живцов есть.
Я был польщен. С этого дня я был неизменным спутником отца и хорошо знал круг своих обязанностей: дома накопать червей, а на реке – наловить живцов. Я даже червей копал не без удовольствия, считая эту операцию, как преамбулу к рыбной ловле, пусть это всего лишь ловля невзыскательной мелкой рыбешки. Но однажды мне представился случай отличиться.
К нам неожиданно приехала гостья, бабушка Улита, мамина мама, проживавшая вдвоем с дедом на лесном кордоне где-то в глухомани. Бабушка Улита – из деревенских, была неграмотной, но чрезвычайно любознательной и отличалась живым характером, подвижностью. И что еще мне запомнилось, - умела готовить украинские национальные блюда – вареники, галушки и бесподобный украинский борщ. Дед Иосиф Гулевич, по должности лесообъездчик, всегда жил на лесных кордонах и нередко оставлял жену в одиночестве. В таком положении в случае чего бабушка могла надеяться только на свои силы. Она прекрасно владела охотничьим оружием и отличалась бесстрашием, что было хорошо известно в округе.
Как могла бабушка добраться в Лучицы в такое непростое время, никому неизвестно. Словом «Здоровеньки булы!» – возвестила она о своем прибытии.
Главное, - все живы и здоровы. Чтобы убедиться в этом, можно и рискнуть. И не в ее характере было просто гостевать у родных. Бабушка немедленно включилась в хозяйственные хлопоты нашей семьи. Мы с отцом собирались на рыбалку, засуетилась и бабушка. Конечно, интересно «подывыться, як ловлять рыбу», но у бабушки были свои дела – нужно было прополоскать белье. Кстати мы помогли ей нести тазик с бельем.
Утро было великолепное – теплое, безветренное. Как по заказу. Я занял свое место у переката. Неподалеку бабушка устроилась полоскать белье. Отец стоял рядом со мной – ему требовались живцы. Побольше живцов. Без них он не мог начинать рыбалку. Когда запас пескарей оказался достаточен, отцу следовало отправляться на свои щучьи и окуневые места, а он медлил, будто раздумывая, решая в уме непростую задачу. Рыболов оказался на распутье: толи оставаться неподалеку, вон у того дуба, что склонился над омутом, где отец прикармливал язей, или заняться более верной и добычливой ловлей на живца. Бабушка Улита, закончив свое дело, готова была выполнять любое поручение главного рыболова. Скоре всего это таскать торбу с уловом. Но главный рассудил иначе. Он сопроводил бабушку к омуту под дубом вековым, забросил удочку, насадив на крючок несколько вареных горошин, воткнул удилище в берег и, проинструктировав старушку, отправился на свой обычный промысел.
Я обиделся: почему- бабушка, а не я? Потаскивая пескарей, я косил глаза в сторону дуба, где преисполненная чувства ответственности, неподвижно как изваяние, сидела бабушка Улита, не отрывая глаз от поплавка.
И вдруг я услышал истошный крик: «Очепився!» Это означало уцепился, клюнул. До отца было далеко и сигнал тревоги принял я.
Позабыв об обиде, я бросился на помощь «рыбачке». Она стояла над омутом, держа в руках хлипкое удилище, которое от усилий большой и сильной рыбы изгибалось в дугу.
Недолго думая, я перехватил удилище из трясущихся рук бабушки и стал подтаскивать отчаянно сопротивляющегося язя на мель. Дальнейшее я плохо помню. Главное-опасение, как бы язь не сорвался. Если бы это произошло, я бы ревел. К счастью, этого не случилось. Общими усилиями мы с бабушкой обрыбились. Как потом оказалось, вес пойманного язя оказался чуть меньше четырех фунтов (в те годы вес рыбы измерялся в фунтах).
Заслуги в поимке язя относили мне, бабушка там вроде и не присутствовала. Впрочем, и она присоединялась к похвалам в мой адрес. А я, принимая и свое и чужое, даже привирал малость при разговоре со сверстниками. Но как ни старался, разрешения от старших на самостоятельные походы на рыбалку не добился: мал еще…
Тем временем вернулся с Дальнего Востока дядя Гриша и для отца возникли новые проблемы – что делать дальше? Деде Иван разделяя имущество между сыновьями, Андрею, моему отцу, ничего не выделил, справедливо считая его устроенным. Не его вина, что наступило время безработицы для учителей. Начиналась гражданская война.
На главную Оглавление Читать дальше