В шестидесятые годы массовые выезды на озера все же проводились преимущественно на общественном транспорте, на автобусах и на приспособленных грузовых машинах. Заботу в части организации и проведения таких выездов брали на себя профсоюзы, считавшие себя обязанными способствовать организации отдыха трудящихся. Такая инициатива заслуживала одобрения. К сожалению, некоторым удавалось превносить элементы дезорганизации в это благое дело. Негативным явлением, омрачавшим массовые выезды на рыбалку, было пьянство. Некоторые рыболовы напивались до такой степени, что не в состоянии были самостоятельно добраться до машины. Однажды мне довелось наблюдать занимательную сценку на льду: один рыболов привлек внимание гогочущих зрителей – он так назюзюкался, что был не в состоянии встать на ноги для того, чтобы перебраться на соседнюю лунку. Находчивый пьяница делал это необычным способом: держа в зубах удочку, волоча за собой ящик, он передвигался в положении раком… Это было забавное зрелище.
Лесная школа долгое время находилась в зависимости от лесхоза в хозяйственном отношении, своего автотранспорта не имела. Лишь в середине шестидесятых годов мы обзавелись собственным транспортом. Появилась возможность для организованных выездов коллектива сотрудников на рыбалку. Наши рыболовы воспрянули духом, когда у нас появилась новая грузовая машина ГАЗ-51.
Глядя в глаза человеку, который пришел наниматься на должность водителя машины, я не мог выяснить его отношение к рыбной ловле. На словах он не против свозить коллектив на рыбалку и отдохнуть вместе с ним, сидя над лункой. Насколько оказались искренними его заверения, я смог убедиться в самое ближайшее время.
Неподалеку, в Челябинской области, случился атомный выброс, след которого протянулся в сторону Каменска Уральского, накрыв ряд сел и деревень, в числе которых оказалось большое село Конево, в котором родился и наш рыжий Алешка, будущий водитель нашей машины. Населенные пункты в зоне заражения стали сносить. Немало переселенцев обосновались в Сысерти. В их числе оказался и Алексей с семьей. Поэтому я отнесся с пониманием, когда он обратился с просьбой разрешить съездить на машине в Конево, чтобы привезти кое-какие вещи. Я согласился при условии, что в ближайшее воскресенье он свозит коллектив училища на рыбалку, а потом сможет рассчитывать на машину в любой из последующих дней, как ему будет удобно.
В фанерный ящик нас натолкалось человек пятнадцать, включая нескольких ребят школьного возраста. Поехали на Окункуль, довольно большое мелководное озеро, сообщающееся со знаменитой Синарой, глубоководным озером, на берегу которого расположен атомоград Снежинск.
Из Окункуля никто никогда не уезжал без рыбы. Бойко клевал мелкий окунь, такой же мелкий ерш, а особо опытные рыболовы умудрялись ловить довольно приличного чебака.
На берегу, в небольшой деревушке Тихомировке оставили машину и отправились на лед, договорившись сосредоточиться у машины к двум часам дня.
Натешившись, мы, как договорились, к двум часам дня пришли на место стоянки машины, ее там не оказалось. Обошли чуть не всю Тихомировку, результат тот же. Потоптавшись на месте около часа, решили идти потихоньку к тракту, все еще надеясь на ,что- то
Сами не зная на что.
В ватниках, в тулупах, в валенках, таща на плечах сверлящие и долбящие инструменты, ящики с рыбой, мы медленно продвигались по плохо протертой заснеженной дороге. Нужно было торопиться, чтобы успеть выйти на тракт, пока не прошел поток машин с рыбаками. Короткую передышку позволили себе на полпути, у магазина в поселке Черкаскуль. А потом продолжили идти, мокрые от пота, неразговорчивые, злые…
У тракта пришлось простоять около полутора часов. Это показалось мучительно долго. Горячий пот по холодал и кое-кто дрожал от холода. Но вот, к счастью, возле нас остановился автобус, дверца гостеприимно отворилась. Есть, подумал я, хорошие люди на свете…. Но проехали совсем немного и автобус остановился в деревне Щербаковке, у магазина, понятно зачем: местный пивзавод вырабатывал неплохое пиво, а магазин в воскресный день успешно торговал им.
-Платите за проезд! – зычным голосом потребовал здоровенный мужик, одетый в старинную собачью доху. Не заметив движения, свидетельствовавшего о готовности платить за проезд, мужик прибег к угрозам: - Сичас всех зайцей выкинем из машины. Такого правила нету, чтоб не платить.
Назревал скандал. Кто-то из наших заявил, что рады бы заплатить да денег с собой нет.
-Нам дела нету. Ежели денег нету, то идите пешком. До завтрашнего вечера дошлепаете до Сысерти.
-Сколько надо платить? – спросил я.
-С бедных много не берем, - снисходительно пробасил верзила, - по целковому с носа и лады.
Я подал этому живоглоту пятнадцать рублей, чем сам себя высек за близорукость в подборе кадров.
В понедельник утром Алексей явился ко мне по вызову. Он, как мне казалось, был готов ко всему. Я потребовал написать объяснительную записку, в которой он должен был дать оценку своему поступку. Взяв предложенный ему чистый лист бумаги, он куда-то ушел и долго не возвращался. Наконец дверь моего кабинета открылась, он зашел беззвучно, будто крадучись, и положил передо мной «объяснительную», состоявшую всего из одной фразы: «Извените что я такой свинья». Фраза была достаточно самокритичной. Не было в записке главного – заверений на будущее. Я ему сказал об этом, заметив, что взаимоотношения в трудовом коллективе должны строиться на взаимном доверии, а как быть, если его нет? Я сказал, что извиняться следует не только передо мной, но и перед всеми, кого он обманул вчера. И пообещал организовать встречу со всеми участниками поездки на Окункуль.
-Нет, нет… Не надо. – залепетал Алексей. – Тогда уж лучше освободите меня от работы по собственному желанию. Просьба эта устраивала и Алексея и меня. За самовольную поездку в Конево Алешка рассчитался.
* * *
Мысль о создании своего, пусть небольшого, коллектива рыболовов не покидала меня. Уже было немало единомышленников, но не было главного – водителя машины, который соединял бы в себе и водителя, и автомеханика, и энтузиаста – рыболова, и порядочного человека
При приеме на работу водителя автомобиля я мог предъявить свои условия человеку – наличие прав на вождение грузовой машины, умение производить текущий ремонт ее, но честность и порядочность незнакомого человека невозможно определить ни по его внешнему виду, ни даже по документам. Ведь у Алешки рыжего нигде в документах не было записано, что он негодяй…
При приеме на работу я не мог ставить условие, чтобы водитель обязательно был энтузиастом рыбной ловли, безотказным при поездках на рыбную ловлю в выходные дни. И, что немаловажно: водитель по закону мог потребовать оплату за работу в выходные дни, или отгул. Ни того, ни другого я не мог обещать…
Я потерял надежду найти человека, чтобы в нем сочетался профессионализм, порядочность и увлечение рыбной ловлей.
И тут нам, рыболовам, здорово повезло. К нам пришел Иван Петрович Конев, по чистой случайности из того села Конево, что и Алешка рыжий. Несколько вопросов, на которые ответил Иван Петрович, меня убедили, что на этот раз я не ошибся.
Состоялось учредительное собрание нашего рыболовного общества. Учредители назвали общество любительской артелью… Вот здесь произошла заминка. Было предложено назвать артель «Красными жабрами». Красный цвет свидетельствовал о добром здоровье рыбы, о ее свежести. Но секретарь нашей парторганизации Федор Федорович Боркунов возразил: - Мы допускаем политический ляпсус, - заявил он. – Наша организация должна быть вне политики.
Ему возразили: - «В Сысерти существовала артель «Красный фуганок»…
В конце концов восторжествовал компромисс: «Любительская рыболовная артель Щучьи Жабры». Теперь можно было заказывать гербовую печать и штамп – шутили рыболовы.. Председателем артели выбрали меня, замполитом – Федора Федоровича Боркунова. В разном поступили предложения по оснащению артели плавсредствами – заказать собственной столярной мастерской две лодки – плоскодонки.
На главную Оглавление Читать дальше