Уверен, многие рыболовы, посещающие Озерный край, не знают такого озера. А межу тем, слава об этом озере гремела и в Сысерти, и в столице Урала. К сожалению, много лет назад, в морозную зиму, случился замор и рыбное озеро превратилось в мертвое. Очень жаль. Я помню о нем прежде всего потому, что на льду этого озера состоялось мое крещение и я стал верующим в успех зимним рыболовом.
Мы с Федосом даже не знали, что существует подледный лов на удочку, ничего не слыхали о мормышках и самотрясах, о малинке и мормыше. Живя на Урале, я разговаривал со многими энтузиастами подледного лова и, слушая их рассказы о прелестях зимней рыбалки все еще сомневался. Тем не менее, стал понемногу готовиться к зиме. Зимнему рыболову надо многое, что летом не требуется: тулуп, хорошие валенки с чунями, варежки, рыболовный ящик, пешня или ледобур, шабалка…
Пришлось съездить в Свердловск, на базар. Тулуп обошелся не дешево. Ящик мне сделали за бутылку. Все предусмотрел, кроме главного. Изящные зимние удочки появились в магазинах позднее, а в то время пользовались самоделками. Я соорудил себе зимняшку, не имея на глазах образца, не имея представления о зимней рыбалке. В качестве удилища взял тонкий конец бамбукового удилища летней удочки, а это метра полтора длиной, леску понадежнее сечением 0.3 мм. Никакого кивка, или поплавка. Думал, зимняя удочка должна походить на донку, как мы с Федосом удили язей на горох. Мормышку заменял обыкновенный крючок.
Автотранспорта у нас своего не было. Устроился по знакомству в леспромхозовскую машину, забрался в битком набитый фанерный ящик, в котором невозможно было продыхнуть от табачного дыма.
-Куда поедем?
-Известно куда. На Урукуль.
Остановка возле озера Карагуз, что в переводе с татарского звучит не вполне прилично, хотя расположенная на берегу деревня носит вполне благополучное название: Знаменка.
Здешние мужики добывают мормыш и моют малинку. На этом промысле кое-кто разбогател, обзавелся легковой машиной. Общественное хозяйство в упадке…
Вдоль тракта горят костры. Вокруг костров толпится народ – идет бойкая торговля.
Краснорожие мужики отмеряют спичечными коробками малинку, стаканами – мормыши. И опять слышу:
-Куда едете?
-На Урукуль…
А это не близко. Надо доехать до всем известного Карагайкуля, обогнуть по береговой дороге это большое озеро, да еще полем проехать километров пять.
Мы приехали рано, когда село Урукуль еще спало.
Но что творилось на берегах озера! Сигналы, мигание фар, шум моторов. Во мгле невозможно было окинуть взглядом огромное скопление машин, преимущественно автобусов и грузовых. Казалось, Свердловск переместился сюда. Некуда было уткнуться, чтобы остановиться ближе к озеру. Пришлось остаться во втором эшелоне, метрах в пятидесяти от берега. На подходах к озеру снег был утоптан как на токовище, что свидетельствовало о посещаемости Урукуля.
А машины продолжали подходить. Рыболовы, выбравшись из машин, выходили на лед гуськом, рассредоточивались на льду, не теряя друг друга из виду. Замечались признаки организованности.
И для нас нашлось место…
Лед стонал от скрежета ледобуров, от мощных ударов пешнями. Только, когда совсем рассвело, шум и грохот стали стихать. Рыболовы сосредоточились в ожидании первых поклевок. Сидевший невдалеке от меня мужик подошел ко мне и с нескрываемым удивлением уставился на мою удочку. Я смутился под его критическим взглядом.
-Ты че, первый раз рыбачишь из подо льда?
-Первый раз, -признался я.
-Сам сделал?
Пришлось признаться в своей неопытности, рассказать кое-что о себе. Разговор принял дружеский характер после того, как мы узнали друг о друге, что оба мы – бывшие фронтовики. Он – бывший артиллерист, служил в полковой артиллерии. Фронтовики, как известно, - близкая родня…
Сержант Сабуров, мой новый знакомый, сбегал к своему ящику и вернулся оттуда с зимней удочкой в руках. –Бери, пользуйся, - сказал он, протягивая мне удочку. Задача артиллерии поддерживать пехоту.
-Да, но…
-Не сомневайся, сделать такую удочку – сущий пустяк. Недавно из старья трактор собрал, а это по сложнее удочки.
-Большое спасибо, друг…
А окунь почему-то медлил.
-И прошлый раз так было, - успокоил меня Сабуров. – Но время идет. Надо быть наготове. – предупредил он, отправляясь к своей лунке.
Глянув на широкое ледяное поле, я был поражен: нашего брата – как мух на липучке. Если каждому по окуню, то что здесь останется? Такая мысль, наверно, больше никому не приходила в голову. Воображение каждого представлялось как минимум весомым уловом. А окунь здесь, по словам рыболовов, хороший.
Служба оповещения здесь работала исправно: кто-то из нескольких сотен кандидатов в счастливчики обрыбился – поймал первого окуня. По настороженной тишине можно было определить: клев начался…
По разговорам можно было судить об изменчивости рыбацкого счастья: «Прошлый раз пол ящика наворочал, а сегодня и на ушку не поймал.»
К полудню клев начал ослабевать и вскоре прекратился совсем.
Я вытряхнул улов на лед. Пятнадцать штук! Вполне достаточно для признания зимней рыбалки, чем я был обязан моему знакомому Ивану Ивановичу Сабурову, бывшему воину, народному инженеру, которого сама судьба послала мне на льду Урукуля.
В своем ящике я обнаружил чекушку московской и мы с Иваном Ивановичем приняли по сто граммов за будущие уловы и встречи на льду.
На главную Оглавление Читать дальше